Когда мы говорим о миссионерстве, это не значит, что нужно снаряжать особую поездку в Китай или на острова Фиджи. Вокруг нас, в бывшей православной стране, в любимой нами и печалящей нас России наши близкие – дети, родители, родственники, друзья, коллеги – нуждаются в христианском миссионерстве не меньше, чем австралийские аборигены или бангладешцы. Не надо думать, что миссия – удел каких-то особых служителей Церкви. Ко всем христианам обратил Апостол Пётр такие слова: «вы – род избранный, царственное священство, народ святой, люди взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет» (1 Петр. 2, 9); «будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчёта в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1 Петр. 3, 15). «Вы – соль земли… вы – свет мира», говорит нам всем Господь; «так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5, 13;14;16). Поэтому вполне можно говорить о повседневном, «домашнем» миссионерстве среди окружающих нас, как о важной и общей всем заповеди Божией.
Надо сказать, что многие из нас и предпринимают усилия в этом направлении, всячески проповедуя среди своих родственников и знакомых, стараясь воцерковить их. Но нечасто, увы, наша проповедь венчается успехом. Бывает даже и наоборот – наши труды отталкивают людей от Церкви; и не столько труды, сколько тот образ христианства, который мы подчас являем. Нередко приходится сталкиваться с такими ситуациями: жил себе обычный человек; обратился к Богу, воцерковился – и стал совершенно непереносим для своих ближних, которые, глядя на него, думают: ну если он сделался таким из-за Православия, то нам от него нужно, пожалуй, держаться подальше… Или: вот «средняя» семья; живут муж с женою уже несколько лет, «притёрлись» друг к другу, выстроили отношения, быт. Вдруг – горе: супруга уверовала… и теперь – конец мирной жизни в семье. Муж брошен, всё внимание супруги обращено только на «духовную жизнь», на духовника, на паломничества; муж не слышит уже от жены нормального слова, а только православную лексику да упрёки: де, ты нехристь, венчаться не хочешь, не постишься, и проч., и проч. Результат такого «воцерковления» - семья на грани распада… И, я думаю, каждый из нас может припомнить немало случаев такого рода.
Почему же так? Ведь Церковь сама в себе имеет великую, неотразимую убедительность, она не может не быть привлекательной. Отчего же наши ближние, видя нас, слушая нас, людей церковных, не приходят к Церкви? Отчего мы, при всей искренности наших намерений, не являем перед людьми «совершенства Призвавшего нас в чудный Свой свет» (1 Петр. 2, 9)? Очевидно, где-то мы совершаем ошибку?
Да, совершаем. И ошибок этих в деле миссии мы делаем несколько. Вот они:
1. Благовествование Христа и спасения в Нём, как сути Церкви нередко подменяется проповедью внешней церковности . В основе этого лежит мысль привести человека к Богу через обряд, причём последний может восприниматься с известной долей магизма. По образному выражению одного батюшки, мы склонны проповедывать купола и колокола, а не Христа и нравственную жизнь. Часто можно услышать такие, например, «советы новоначальным»: «ты вот постись, ходи в церковь, читай такие-то и такие-то молитвы, съезди обязательно в такую-то обитель к старцу, отслужи молебен такой-то иконе», и проч., и проч. Наставляемый говорит: «да я не понимаю ничего, что в Церкви происходит, и молитвы мне непонятны…» На это следует такой ответ: «ну и ничего, что ты не понимаешь. Главное, что бесы понимают, а тебе и не надо ничего понимать», - то есть как бы всё само собой, автоматически, где-то там на небе произойдёт, а ты только выполняй то-то и то-то. Это и есть магизм. – На самом же деле перед участием в церковном обряде обязательно требуется понимание его, - то есть от Христа и Евангелия как от главных, источных вещей мы приходим к обрядам и внешним чинам Церкви, которые только в этом случае осмысливаются и наполняются реальным духовным содержанием. Это исконный образ действия Церкви: сначала научить, затем преподать, - но не наоборот. Поэтому когда мы хотим приобщить кого-то к Церкви, начинать нужно не со свечек и записок, а с объяснения основ веры и устроения Церкви; а основы эти сводятся к благовествованию о Христе Спасителе и о нравственной Евангельской жизни.
2. Создаётся неправильный образ Церкви: часто мы зовём людей в Церковь не потому, что она Христова, а потому, что она традиционна на Святой Руси, и наша нация обязана ей своим становлением.
Здесь нужно сказать следующее. Церковь имеет определённую иерархию ценностей, и нужно всегда отличать религиозный её смысл от внешних соприкосновенностей. Патриотизм и здравое национальное самосознание – вещи важные, нужные, востребованные; но они не могут занимать первые места именно в Церкви. Главное в Церкви – это Христос Спаситель, Его Божественная Личность; задача Церкви – приобщать Ему Духом Святым людей, причём – не собственно народы и нации, а именно каждого человека, каждую личность. Церковь приводит человека с перстной земли на Небо; нации же – принадлежность падшего мироустройства; поэтому начинать знакомство с Церковью с положения «русский – следовательно, православный» - значит переворачивать стройный порядок христианских ценностей с ног на голову, и душу, чающую Неба, возвращать опять на землю. История XX века с очевидной ясностью показала, что русский – не всегда значит «православный». В 1917 году немалая часть русского народа отказалась от христианства; кровь своих верующих собратий проливали, к сожалению, и русские люди тоже... Правда, если мы будем рассматривать исторический контекст Православия, мы увидим, что Поместные Церкви строились по национальному признаку; однако Церковь, не отрицая важность национальной составляющей жизни, при этом всегда осознаёт и исповедует себя прежде всего Апостольской, Единой и Соборной, т.е. Вселенской. Это значит, что Христова Церковь открыта любому человеку, независимо ни от каких его особенностей: расовых, национальных, социальных, образовательных, профессиональных, и т.д. Для Церкви это всё не важно, важна сама человеческая личность.
Между прочим, эти две подмены – Христа обрядом и Церкви национализмом – являются основной причиной, по которой значительный успех у молодёжи имеет протестантизм. Однажды я разговорился с молодым человеком, ходившим на наши катехизические курсы при Молодёжном центре Данилова монастыря. Этот молодой человек находился в духовном поиске, результатом которого было его пребывание (на тот момент) в одной из протестантских церквей. Когда я спросил его, почему так, что его «не устраивает» в Православии, он ответил: «я два года ходил по московским храмам и слушал проповеди. И в 90 % проповедей я не слышал ничего о Христе и Евангелии. А у протестантов хоть как-то об этом говорят». – Конечно, я думаю, что 90 % - это явное преувеличение, но при всём преувеличении упрёк этого юноши нельзя не признать обоснованным.
3. Смещение акцентов и нарушение христианских ценностей проявляется также и в том, что в большинстве случаев наша проповедь носит отрицательный характер. Мы проповедуем себе и другим смерть, ад, вечные муки, бесов и их козни; мы запугиваем себя и других антихристом, глобализацией и проч. Призыв к отказу от лже-ценностей часто перерастает в отрицание естественного устроения жизни. Христос в такой системе проповеди выступает не как Цель духовной и церковной жизни, а – в лучшем случае – как средство избежать адской участи и бесовского (или глобалистского) воздействия. – Нарушение правильного строя мыслей заключается здесь вот в чём: Бог открыл нам истины об аде, наказании грешников, о приходе антихриста перед концом истории и прочих вещах этого рода вовсе не для того чтобы мы сделали это основным содержанием нашей жизни, а для того, чтобы мы имели трезвый и точный взгляд на человека и на историю. Цель же нашей жизни – Христос, жизнь с Ним и Им; пребывание со Христом – всегда радость и мир. Вот с этого и нужно начинать проповедь. Любой человек стремится к счастью и боится смерти; Христос есть высшее счастье, Он есть «Воскресение и Жизнь» (Ин. 11, 25). Ад же, и бесы, и грех есть то, от чего нас Христос как раз избавил. Избавление это, правда, не безусловно; оно зависит от соблюдения нами заповедей Божиих, от противления греху и понуждения себя на добро, от нашей личной нравственной, духовной и церковной жизни. Именно на это и нужно обращать главное внимание, подчёркивая дар Христовой свободы и связанную с ним нравственную ответственность человека за своё христианство, - а не то, как будто наша религия сводится к системе «колдовства – антиколдовства», при которой люди опять попадают в рамки автоматически-магического взгляда на духовную жизнь.
Итак, наша проповедь должна носить положительный характер и быть, прежде всего, Христоцентричной. Без этого не будет действенным наш призыв к людям «бегать греха»: люди просто не поймут, ради чего, собственно, они должны отказываться от многих вещей, считаемых в падшем мире «нормой»: они не видят, что они получат взамен.
И ещё. Люди в большинстве своём живут сейчас очень трудно. Наше время отличается особым разлитием жестокости, цинизма, равнодушия, неуверенности в завтрашнем дне. В таких условиях нужно особенно следить за тем, чтобы не переносить на Церковь идеологию современного общества. Нельзя людей пугать Богом. Бог – не равнодушный бюрократ, не надзиратель, не злорадный подсчитыватель наших промахов, немощей, ошибок и грехов. Он – наш Отец; Он есть Любовь (1 Ин. 4, 16). Душа человеческая чает Спасителя Христа и Утешителя Духа; человеку нужен положительный идеал Истины, Любви и благобытия. Идеал этот – Иисус Христос; нельзя представлять Его людям не тем, что Он есть. Нельзя отодвигать Его на второй план, на первом имея ад, бесов, ИНН, колдунов, масонов, глобалистов и проч. Нельзя подменять благовествование зловествованием; такая проповедь не может быть удачна.
